Главная  

Екатерина I: Марта Скавронская или Катарина Рабе

Существует две основные версии происхождения первой российской императрицы, супруги Петра I – Екатерины Алексеевны. Наиболее распространенной сегодня является версия о том, что раньше ее звали Мартой Скавронской, что она была дочерью ливонского крестьянина или мещанина и неграмотной служанкой в доме немца-пастора. Однако не менее старой, но менее признанной является версия о том, что девушку всегда звали Екатериной (Катариной), что она была дочерью шведского офицера Иоганна Рабе.
Мне показалось интересным проанализировать обе версии и составить более определенное мнение об этой истории.


Все мы (советские школьники) изучали историю Петра I, прежде всего, по известной одноименной книге культового писателя СССР А.Н. Толстого. Алексей Николаевич был человеком гибких убеждений. Потомок графов Толстых, белогвардеец-эмигрант, позднее стал лауреатом трех Сталинских премий. Его «Петр I» (1929-1945 гг) содержит апологию сильной и жестокой реформаторской власти. Очевидно, в соответствии с большевистской концепцией о способности к управлению государством каждой кухарки выведены в ней образы «человека из народа», наиболее близких к царю людей – Александра Меншикова и будущей самодержавной российской императрицы Екатерины Алексеевны I.

Впрочем, у Толстого Екатерина, в целом, положительный образ. Позднее пришлось прочесть книгу Ю.Н Тынянова «Восковая персона» (1930 г.), где супруга великого царя-реформатора показана безграмотной похотливой дурой – урожденной крепостной девкой и пасторской служанкой-«подстилкой» Мартой Скавронской. В связи с указанными ее пороками и фамилия ее по отцу воспринималась мной как производное от обыкновенной клички для свиней – «Хавронья».

И лишь много позднее мне попался на глаза исторический роман И.И. Лажечникова «Последний новик», написанный на сто лет раньше «Восковой персоны».

По словам самого Лажечникова, собирая материалы к своему роману, он прочел все, что было к тому времени написано о той, которая впоследствии стала царицей Екатериной I. Сверх того он ездил в Лифляндию, где еще сохранялись предания о жизни этой неординарной женщины.

Так вот Екатерина у Лажечникова – девушка хорошего происхождения и воспитания, дочь шведского офицера и приемная дочь пастора Глюка, знаменитого лифляндского ученого, филолога и историка.

У нас нет оснований считать Лажечникова царским подхалимом. Если бы по каким-то соображениям он счел невозможным написать того, что полагал правдой по какой-то теме, думается, он просто бы ее оставил. Книга «Последний новик», кстати, была долгое время запрещена цензурой из-за смелых положительных отзывов о царевне Софье, эпиграфов со стихами декабриста Рылеева и других моментов. Важно также, что образ пастора Глюка в книге выведен абсолютно адекватно имеющимся историческим данным. Поэтому у меня возник вопрос, насколько соответствуют истине другие обстоятельства биографии первой русской императрицы по Лажечникову.

«Википедия» дает наиболее распространенную точку зрения на юность российской монархини. Урожденная Марта Скавронская, в замужестве Крузе (или Рабе?) попала в русский плен в городе Мариенбурге. Подвергалась насилию со стороны солдат, потом была секс-рабыней фельдмаршала князя Шереметева, потом перешла к Меньшикову, потом к Петру. Рассматриваются и другие версии, но подчеркивается их недостаточная достоверность. Приоритет, безусловно, за основной традиционной трактовкой.

Большой удачей для меня было наткнуться на сайте «Восточная литература» на статью-исследование дореволюционного историка Надежды Александровны Белозерской [ru.wikipedia.org›Википедия›Белозерская,_Надежда] (опубликованную в 1902 году к 200-летию взятия Мариенбурга русскими и пленению будущей царицы) «Происхождение Екатерины Первой» [vostlit.info›…Dokumenty…XVIII/1700-1720/Ekaterina]. В ее статье подробно рассмотрены почти все версии происхождения Екатерины.

Если кратко излагать содержание этой статьи, следует отметить, что Белозерская выражает аргументированный скепсис, практически, ко всем наиболее расхожим версиям происхождения последней супруги царя Петра.

Впрочем, она должна была признать доказанным некоторую степень родства Екатерины и семейства Скавронских, так как на этой счет имеются документы. Это, прежде всего, донесение генерал-комиссара при дворе герцога Курляндского Петра Бестужева. Еще в 1714 году он получил указ, «дабы в Крышборхе (Кройцбург, ныне Кристпилс, пригород Екабпилса - по-немецки Якубштадта) сыскал фамилию Веселевских и Дуклясов (Дуклисов?)».

Указанный запрос был первой попыткой найти родичей безродной царицы. Поэтому Белозерская делает обоснованный вывод, что Веселевские-Дуклясы были единственными из близких царицы, кого она запомнила по своему малолетству, перед тем как перейти в дом пастора Глюка. Однако Бестужев сделал больше, чем его просили. Он нашел и других родственников Екатерины.

Донесение Петра Бестужева из Риги 25-го июня 1715 года.

"1) Вильгельм Ган, курляндец, у него четыре сестры: “Первая, Катерина-Лиза, была замужем за Яном Веселевским... Вдова Катерина-Лиза после Веселевского вышла замуж за Лаврина Дукляса и родила с ним 6 сынов, померла в поветрие; один сын ее, Симон Дукляс, и ныне жив в Крейсбурхе.

Вторая сестра Дорота была за Сковородоским, имела два сына и четыре дочери, была Лютерскова закону; один (сын) Карл, другой Фриц в польских Лифляндах, одна дочь Анна, другая Доротея, обе в польских Лифляндах замужем; третья, Катерина, жила в Крейсбурхе у тетки своей Марии-Анны Веселевской, которую в 12 лет возраста ее взял в Лифлянды шведский мариенбургский пастор, четвертая, Анна, в поветрие умерла.

Третья сестра Ганова, Софья, за Гендербергом, у ней два сына в Курляндии в Субоче, живы.

Четвертая сестра Ганова, Мария-Анна, была за другим Веселевским, у них остался сын Андрей Веселевский и ныне живет в Крейсбурху".

Записка, сохранившаяся при донесении Петра Бестужева к императрице от 25-го июля 1715 года.

"Фамилия вдовы Веселевской и мещанина Дукляса.

Вдова Катерина-Лиза Веселевска жила в Крыжборху вдовою лет с пять, которая была за сыном Веселевским и имела с ним двух сынов, и оба умерли.

Отец ее, Мерхерт Ган, жил в польских Лифляндтах, в Калкуне мызе, у майора Фелькерзама.

Оная Катерина-Лиза девицею жила барона Унгера у его жены в мызе Унгаре и оттоль вышла замуж в Крыжборх за Яна Веселевского... Катерина-Лиза после Веселевского из Крыжборга перешла через реку на Курляндскую сторону в Якубштат и взяла мужа Лаврина Дукляса и родила с ним 6 сынов и дочь; все померли, один Симон Дукляс, сын ее, и ныне жив в Якубштате.

У ней (Катерины-Лизы) было три сестры, да брат Вильгельм Ган, который: и ныне жив в Якубштате на курляндской стороне; сестры:

Одна Дорота была за католиком Сковоротским, имела с ним четыре дочери; одна жила у меньшой Веселевской в Крыжборху и взяли шведы, другие померли.
Вторая сестра (Катерины-Лизы) София, за Гендербергом. У ней два сына в Курляндии в Субоче у Сакина и ныне живы.

Третья сестра была за сыном мужа ее (Катерины-Лизы), за Яном же Веселевским. У них остался сын Андрей Веселевский и ныне живет в Якубштате".

Именно из этого донесения, очевидно, и был сделан вывод, что Екатерина была одной из «Сковоротских» (впоследствии Скавронских). Из этого же документа следует, что Екатерина носила свое имя с детства и не звалась Мартой.

Впрочем, возможно, что это было ее второе, не основное имя. В европейских странах до сих пор существует обычай давать детям при крещении несколько имен. Этот обычай более распространен среди католиков (Сковоротские были католиками), которые надеялись на покровительство всех соответствующих святых-тёзок. Однако и у протестантов принято давать детям не менее двух имен, из которых обычно употреблялось одно.

В донесении Бестужева имеются некоторые расхождения, на которые Белозерская указывала, как на причину не доверять им полностью. Однако, на наш взгляд, нестыковки были незначительными, и документ можно признать (да он и в самом деле признается историками) неопровержимым доказательством происхождения Екатерины из семейства Скавронских.

Важно и то, что эти доказательства истинными признала и сама царица и ее дочь Елизавета, возведя всех Скавронских в графское достоинство.

Но, несмотря на ясные документальные подтверждения происхождения Екатерины из семьи Скавронских, Белозерская, как и до нее Лажечников, отдает предпочтение другой версии. Эта версия ведет происхождение из шведских источников:

«Историк Карла, XII, шведский придворный проповедник Нордберг, взятый в плен под Полтавой в 1709 году и живший около шести лет в России, то в Петербурге, то в Москве, приводит свидетельство одного лифляндца, знавшего отца и мать Катерины, подтверждаемое церковного книгою: “Отец ее был шведский квартирмейстер Эльфсборгского полка Иоганн Рабе. Находясь с полком в Риге, он женился на местной уроженке [вдове рижского секретаря] Елизабете [по первому мужу] Мориц. По прибытии в Швецию со вторым мужем, Елизабета родила в 1682 году, в бастели Гермундерид, в приходе Тоарпа, дочь Катерину. Через два года Иоган Рабе умер, а жена его с дочерью и новорожденным сыном вернулась в Ригу, где, некоторое время спустя, Катерина поступила в сиротский дом, затем на Ревельское подворье и, наконец, к мариенбургскому пробсту Глюку».

Основная причина, по которой Белозерская поверила больше шведам, заключалась в том, что, незадолго до 200-летия пленения Екатерины, в Упсальской библиотеке было найдено несколько дополнительных документов, подтверждающих версию Нордберга. Они представляют собой ответы на запросы из России относительно семейства Рабе, сделанные в 1725 году (уже во время единоличного царствования Екатерины I).

Вот выдержка из свидетельского показания приходского пастора Гельстадиуса, в которой наиболее концентрированно излагается история семейства Рабе:

«Что касается до фамилии Рабе, то имя Рейнгольда Рабе [предполагаемый дед Екатерины I] носил некий полковой квартирмейстер при пехотном полку Эльфсборгского лена; он был по происхождению немец и прибыл на житье в Гермюннавед, всегда, как и теперь, служивший бостелью полкового квартирмейстера. Означенный Рабе женился в Ронгндальскот пасторском имении на дочери покойного главного пастора Педера. Карши или Екатерине, прижил с ней сына, Иоанна Рабе, и двух дочерей, из которых одна вышла впоследствии замуж в Боросе за именитого купца Тера Ларсона Хольма, другая переехала в Скароборгский лен и вышла за солдата, сын которого, Рейнгольд Рабе [любопытно, что внук носил фамилию своего деда по матери, возможно, на самом деле был прижит вне брака], был в последнюю войну лейтенантом при Эльфсборгском полку и убит при Гельсинборге. Относительно Иоанна Рабе [предполагаемый отец Екатерины I], сына Рейнгольда, известно, что он выслужился при полку, так что напоследок, по смерти своего отца, получил ту же должность полкового квартирмейстера и таким образом постоянно проживал в Гермюннаведе. Около 1674 года полк, под начальством полковника Свена Ранка, был послан в Германию, где и оставался некоторое время. Когда вскоре, вследствие враждебного вторжения датчан в Сконе, пришлось вызвать его обратно, то полковой квартирмейстер Иоанн Рабе, женившийся в Лифляндии на одной женщине, взял жену с собою в Швецию, в Вестерготланд; здесь они поселились в Гермюннаведе, несмотря на то, что сам Рабе продолжал свою службу в течение всей войны, которая окончилась в 1679 году. Этот брак Бог благословил рождением дочери, и когда Рабе скончался и был погребен в Тоарпской церкви, то пережившая его супруга нашла, что ей незачем оставаться долее в Швеции, тем более, что она не имела здесь родственников, к помощи которых ей было бы можно прибегнуть. Поэтому она уехала отсюда на свою родину, в Ригу или Ревель, вместе со своей маленькой дочерью, после чего о ней прекращаются всякие известия».

Как можно видеть, пастор Гельстадиус не называет имени матери и дочери Рабе.

Подтверждением того, что маленькая дочь Иоганна Рабе это и есть будущая российская императрица, Белозерская считает найденную там же в Упсальской библиотеке записку другого (анонимного) автора, также датированную 1725 годом:

«Иоанн Рабе, шведского происхождения, женился в Риге на вдове секретаря Елизавете Моритц, родившейся в том же городе и принадлежавшей к мещанскому сословию. Этот Рабе впоследствии прибыл в Швецию и был принят на службу в полк полковника Свена Ранка, в Хальмста, а затем сделан полковым квартирмейстером при Эльфсборгском полку. В 1682 году у означенного квартирмейстера и его супруги родилась дочь, названная Екатериной и появившаяся на свет в Эльфсборгском лене, Ронгндальской общине Тоарпском приходе, в бостели полкового квартирмейстера, Гермюнделунде. По смерти отца, вдова его отправилась в Ригу, где Екатерина сперва была отдана в Weisen-huset (сиротский дом). Отсюда она попала к пастору Глюку в Лифляндии и у него вышла замуж за одного капрала кавалерии, но сразу же затем была взята в плен русскими генералом Вермиковым [?] и привезена ко двору князя Меншикова, который представил ее царю. Последний..., спустя некоторое время, взял ее в царицы, а под конец соизволил короновать императрицей».

Записка анонима подтвердила имевшуюся ранее информацию, полученную от учителя шведского города Фалькенберге Кастена Рабе. Сведения, собранные этим членом рода Рабе, в общих чертах, вполне сходны с данными вышеприведенных шведских источников.

Здесь также отцом Екатерины является шведский квартирмейстер Элфсборгского полка Иоанн (Иоган) Рабе. Говорится также, что “жена его была Елизавета Мориц, прежде бывшая замужем за секретарем в Риге; она с ним не имела детей; но от второго мужа Рабе (Иоанна) родила сына Свена Рейнгольда и дочь Катерину. Иоанн Рабе умер в 1684 году в Гермундереде и похоронен в семейном склепе в церкви Тоарпа за алтарем; вслед затем вдова его, Елизавета, с двумя малолетними детьми уехала в Лифляндию. Впоследствии сын ее, Свен Рейнгольд Рабе, служил в шведской армии и был убит в Польше, а дочь стлалась супругой императора Петра” и пр.

В подтверждение сообщаемых им известий, тот же Кастен Рабе привел, засвидетельствованную выписку из протокола судебной книги Осского округа, селения Вебю, за 15 сентября 1758 г., и приложил к ней родословную таблицу всей фамилии Рабе, добытую им у одного пастора.

Российский академик Я. К. Грот не придавал никакого значения информации Кастена Рабе: “Что это за документ? — спрашивал он относительно выписки из судебной книги Осского округа. — Сохранившаяся под этим заглавием бумага заключает в себе извлечение из описания рода Рабе, составленного самими лицами этой фамилии... Этот, так называемый, документ, писанный в 1758 году, то есть через тридцать слишком лет по смерти Екатерины I и составленный только по слухам, в сущности, не есть даже документ и ничего важного не прибавляет к имеющимся до сих пор сведениям».

Можно видеть, что и в шведских бумагах тоже есть разночтения.

К тому же наиболее недвусмысленные доказательства принадлежности царицы Екатерины к семейству Рабе, являются анонимными или сомнительными по происхождению. Так что противники шведской версии происхождения Екатерины имели полное право их игнорировать.

И, главное, почему именно мужиковатые Скавронские, а не благородные Рабе получили достоинство российских графов?

***

И все же имеется нечто, заставляющее нас думать, что Лажечников и Белозерская, в конечном итоге, могут оказаться правы. Именно это нечто и заставило меня взяться за написание данной статьи.

Существует несколько версий о том, какой национальности были Скавронские. По мнению разных авторов, они могли быть поляками, украинцами или евреями. Расовый тип Екатерины, брюнетки с вьющимися волосами, допускает любой из этих вариантов. Мы не можем согласиться лишь с тем, что она была латышкой.

Впрочем, немкой она быть могла, так как среди них тоже есть немало брюнетов. Так по окончании Тридцатилетней войны Фридих-Вильгельм, курфюрст Бранденбургский, пригласил на свои запустевшие земли десятки тысяч гугенотов из южной Франции. А квартирмейстер Рейнгольд Рабе был выходцем из Германии.

В пользу еврейского происхождения Скавронских приводят имя предполагаемого отца Екатерины – Самуил. Но в старые времена еще не существовало такого как сегодня разделения библейских имен на славянские и еврейские. Среди русских было полно Абрамов (Авраамов), например, известен церковный православный писатель Авраамий Палицин.

Фамилии Абрамовы, Моисеевы, Самойловы, образованные от личных имен их основателей, обычны среди русских. Славянские произношения имени Самуил – Самойло и Самек. Однако в официальных бумагах их писали чаще в библейском варианте.

Наиболее вероятной является польская версия. Ведь Скавронские были католиками и жили на землях так называемой Польской Лифляндии.

К тому же Доротея-Христина, урожденная Скавронская, по мужу Гендерберг (позднее фамилия была русифицирована в Гендриковы), писала к своей предполагаемой сестре Екатерине именно на польском.

Правда, в одном из документов эту Христину именуют «Скворощанкой», что больше похоже по форме на украинскую фамилию Скворощенко. Но, возможно, что и в данном случае (как и в случае с Гендриковыми-Гендербергами) имела место всего лишь небрежная русификация иностранной фамилии при передаче. Тем более, что ее обладательница считалась крепостной.

Впрочем, мы уверены, что ни Скавронские, ни Гендерберги крепостными не были. Все они были изначально горожанами, без сомнения, лично свободными. Другое дело, что семья Гендерберг могла попасть в зависимость от помещика Вульфеншильда вследствие кабального контракта и долгов. Относительно подобной зависимости других Скавронских ничего не известно. И их чаще всего называют обывателями.

Родственники Екатерины в некоторых документах названы Сковороцкими, в других — Сковородскими, Сковоронскими и даже Икавронскими. По свидетельству некоего Рельбига, фамилия Скавронские была принята, по предложению П. И. Сапеги (фаворита Екатерины I после смерти Петра).

Большая часть вариантов написания фамилии семейства Скавронских имеет в своей основе названия различных птиц на разных языках. Во-первых, это скворец. Правда, на украинском, белорусском и польском языках «скворец» чаще всего звучит как «шпак». Во-вторых, есть польское слово skowronek (жаворонок). Изображение жаворонка было введено в герб графов Скавронских. Но последняя форма написания фамилии родичей Екатерины, как мы знаем, была предложена достаточно поздно.

Мы полагаем, что был еще один «птичий вариант» происхождения той же фамилии. В латышском языке есть слово kovārnis (галка).

«Галки» - так почти сплошь светловолосые латыши могли бы прозывать семейство необычных для своей земли брюнетов из Польши.

В балтских языках бытует предлог iš (из). Так что последний из названных выше вариантов написания интересующей нас фамилии - «Икавронские» (правильно, очевидно, «Из-коварнисы») означал просто «Из галок».

При этом вполне допустимо предположить, что «Изкавронские» получили свое прозвище не только за свой внешний вид, но и за место, откуда прибыли в Лифляндию – из Галиции, в гербе которой геральдическая галка занимает, кстати, почетное место.

Галка – птица семейства вороновых. Размером лишь уступает ворону. Однако ясно, что латышское слово kovārnis явно родственно не только славянскому «гавран» (ворон), но и латинскому «korvus» (ворон).

Интересно, что на украинском языке «ворон» звучит как «гайворон» - почти как «жаворонок». Вполне вероятно, что именно «Гайворон» была изначальная фамилия Скавронских. И теперь мы склонны думать, что они все же были из числа ополячившихся украинцев, скорее всего, бедных шляхтичей. Такое предположение уже высказывалось некоторыми исследователями.

Кстати, Петр, очевидно, знал о польском или польско-украинском происхождении Екатерины. Многие исследователи пишут, что в начале их отношений, он часто именовал ее «матка». В русском (особенно современном) значении это слово звучит довольно грубо, о чем тоже часто пишут (и даже иностранцы). Но в польском языке оно соответствует западному «мадонна». Поляки ведь говорят о Божьей Матери «Матка Бозка».

Итак, есть многие основания считать, что происхождение фамилии Скавронских было изначально связано либо с латышским kovārnis, либо с украинским Гайворон. Если это так, как мы уверены, начинает прослеживаться связь между семьями Скавронских и Рабе. Потому что Rabe в переводе с немецкого - «ворон».

Перевод фамилий с одного языка на другой был довольно распространен в Европе при смене страны проживания. Мало кому из людей невысокого звания хотелось, чтобы на новом месте его считали подозрительным чужаком. Да и фамилии некоторых более значительных лиц в Швеции имели обыкновение натурализовывать.

Карл XII, например, называл своего генерала немца Левенгаупта на шведский манер «Лайонсхувуд». И на шведском и на немецком языке это означало одно и то же – «Львиная голова».

Известен другой подобный случай [ru.wikipedia.org›wiki/Вульф_(дворянские_роды)]. Так один из лифляндских аристократических родов был основан выходцем из Польши. Родоначальник его, Георг-Фридрих Вильковский, польский полковник (1594—1642), вследствие несчастной дуэли выехал в Швецию, где и принял фамилию Вульф. Отметим, что польское слово wilk, лежащее в основе фамилии Вильковский, означает то же самое, что и диалектное немецкое Wulf – волк.

Исходя из этого, можно с большой долей уверенности предположить, что когда семейство Гайворонов прибыло из Галиции в польскую Лифляндию, один из членов этого рода не остановился в своем путешествии. Он уехал в Германию, где принял фамилию Рабе, которая означает совершенно то же, что и «Гайворон» по-украински.

Имя он взял себе также немецкое – Рейнгольд. Возможно, изначально у него было двойное польское имя Луций-Аврелий, которое в переводе с латыни значит то же, что и немецкое Рейнгольд – «Светлое золото».

В поисках счастья этот, как мы полагаем, обедневший шляхтич, естественно, поступил на военную службу. И выслужился, как позднее выслужился его сын Иоганн - из солдат в полковые квартирмейстеры (это был важный офицерский чин не ниже капитана). Позднее он перешел на шведскую службу.

Между тем, Гайворон-Рабе, очевидно, не потерял связь и со своими родичами в Лифляндии. Возобновить эту связь мог и его сын Иоганн, квартируя со своим полком в Риге. Вероятнее всего, Самойло Гайворон (Замуэль Исковарнис) приходился Иоганну Рабе родным дядей.

Белозерская также считает, что Рабе и Скавронские были родичами. Но она полагает, что родство это было по женской линии. Она считает Елизавету Мориц одной из сестер Ган.

Одна из сестер Ган была замужем за Яном Веселевским, потом за Лаврином Дуклясом; одна за Гендербергом; одна за Скавронским и еще одна за другим Веселевским. Все их замужества известны из доклада Бестужева. Значит Елизавета, мать Екатерины, по мысли Белозерской, была бы пятой сестрой Ган.

Однако эта версия не находит подтверждения в докладе Бестужева, где дважды ясно говорится только о четырех сестрах. С принятием нашей версии о родстве Скавронских и Рабе по мужской линии, необходимость в этой натяжке отпадает.

***

Теперь мы можем проследить линию жизни Екатерины Рабе, не входя в противоречия с известными фактами. По совету Шерлока Холмса мы «отбрасываем все невозможное; то, что останется — и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался».

После смерти мужа Елизавета Рабе, конечно, обратилась за помощью к его родичам в Швеции. Имение, которым владел ее муж как квартирмейстер полка (бостель), должно было вернуться в казну. Пенсия, на которую могла рассчитывать вдова, вероятно, была мала из-за недостаточного срока выслуги Иоганна в чине офицера (умер он довольно молодым и не на поле битвы). Так что без поддержки родных мать двух малолетних детей обойтись, видимо, не могла. Но совершенно ясно, что сестры Иоганна такой поддержки предоставить ей не смогли. Очевидно, муж-купец старшей из сестер был слишком скуп. А у второй сестры, как мы думаем, вовсе не было мужа, и она в бедности воспитывала Рейнгольда Рабе-младшего – незаконнорожденного.

Именно отказ шведских родичей отца подать помощь Екатерине и ее матери является единственным морально обоснованным поводом не оказать им тех почестей, какими были облагодетельствованы Скавронские, включая сюда их никчемных зятьев Гендерберга и Ефимовского.

По этой же логике следует, что Елизавета Рабе, вынужденная уехать на родину в Лифляндию, нашла поддержку от семьи Скавронских. Вероятнее всего, поддержка была невелика, потому что Скавронские либо изначально были очень бедны, либо обеднели к моменту приезда вдовы Рабе (в том числе из-за множества детей). Во всяком случае, они вполне могли пригреть среди трех своих дочек еще одну маленькую племянницу Катю. Это облегчало бы матери, имевшей на руках еще и малолетнего сына Свена-Рейнгольда, по словам Нордберга, «искать хлеба у дворян и пасторов» [“История царствования Петра Великого” H. Устрялова, т. IV., Спб., 1863 г., стр. 132-134.].

Правда Нордберг пишет, что именно тогда Екатерина и попала к пастору Глюку. Но его сведения расходятся с другими источниками, которые сообщают о различных промежуточных этапах призрения бедной сироты (Елизавета Рабе к тому времени умерла). Анонимный шведский автор пишет, что Катарина после смерти матери попала в сиротский дом. Лажечников пишет, что маленькая Кете была сначала взята пастором Даутом из Роопа и уже от него перешла к Глюку. Бестужев указывает, что Екатерина до 12 лет жила у Веселевских.

Обычно считается, что указанные выше версии призрения Екатерины противоречат друг другу. Мы же полагаем, что все они неплохо согласуются. То, что Скавронские получили от императрицы Елизаветы, дочери Екатерины, титул графов, доказывает, что эта семья имела заслуги перед государынями не только вследствие близости крови. Доклад Бестужева называет Катерину в числе дочерей Скавронских. Теперь мы уверены, что она была их приемной дочерью.

Позднее Екатерина перешла в семью Дукляс. Причиной этого, скорее всего, было желание Катерины-Лизы Дукляс (урожденной Ган, вдовы Веселевской, старшей сестры Дороты Скавронской) иметь среди своих многочисленных сыновей хотя бы одну дочку. Бестужев пишет, что у нее было шесть сыновей и одна дочь. Скорее всего, речь как раз идет о Екатерине Рабе. У Дуклясов девочка жила довольно долго, так что успела войти в сознательный возраст. Именно поэтому царицей Екатериной и поручено было Бестужеву искать следы семей Дуклясов и Веселевских, а отнюдь не Скавронских.

После смерти Катерины-Лизы Дукляс и большинства ее сыновей «от поветрия» выжившая Катя попала в семью Марии-Анны Веселевской. Эта младшая из сестер Ган была замужем за сыном своей старшей сестры, которого, как и его отца, звали Яном.

У Бестужева нет сведений о том, почему Катерина Рабе вскоре покинула этот дом, но у нас есть предположение, что Мария-Анна тоже вскоре умерла. Возможно, случилось это в поместье Ринген, принадлежавшем господам Розен.

Об этом варианте пишет Лажечников. Правда, он считал, что в Рингене умерла родная мать Екатерины, но это могла быть и вторая приемная ее мать Мария-Анна, нанявшаяся в трудные времена в прислуги рингенского поместья.

Ну, а далее все по Лажечникову: сначала эту трижды сироту берет пастор Даут (но его жена тиранит чужую девочку), а потом добрый бескорыстный Глюк. Что же касается сиротского дома, о котором пишет ряд авторов, он мог функционировать и при поместье Ринген. После морового поветрия в Лифляндии было много сироток.

В биографии лифляндского барона Отто Рейнгольда, хозяина знаменитой в истории Северной войны мызы Эрестфере [www.usti.com.br/.../002_12_1700_Aus_der_Sc...‎ ] есть упоминание об осаде русскими Мариенбурга и пленении семейства Глюк. В ней будущая царица названа приемной дочерью пастора (Pflegetochter) и в то же время прачкой (Badendiek).

В Большом немецком словаре слова Badendiek нет. Мы решили, что речь идет о диалектном термине, буквально означающим «купающая (Baden) покровы (Decke)». Это согласуется с последующей информацией о том, что в доме Шереметева пленница исполняла обязанности прачки, да и сама себя впоследствии шутливо называла «портомоей». Впрочем, возможно, что автор биографии барона Рейнгольда считал слово Badendiek фамилией подлинных родителей приемной дочери пастора.

На этой основе в свое время появилась теория о том, что Екатерина I была законной дочерью гражданина Риги Вадендика. Об этом есть примечание к статье Белозерской: «В № 7 “Illustrirte Monatshefte” 1857 г. появилась статья Иверсена, который доказывал, что Екатерина I законная дочь рижского гражданина Петра Вадендика и родилась в 1679 году. Но заявление, это, по свидетельству сына Иверсена, не подтверждается ни церковными книгами, ни другими документами. [См. также ст. Щебальского: “Новое предположение о происхождении Екатерины I”. Чтения, 1860, кн. IІ, стр. 77].

Окончание статьи смотри в общем оглавлении на странице 8 или в оглавлении раздела "Актуальная история" на странице 2.

 (Голосов: 1)

Комментарии посетителей

 #1. rxbwxn   (4.07.2017 - 10:30)
vi agra without a doctor prescription
 Добавление комментария:
Имя:
Пароль: (если зарегистрирован)
Email: (обязательно!)
captcha

теги форматирования

добавить смайлы
 
 Об авторе
Этот сайт предназначен для тех, кто увлекается загадками истории и в первую очередь истории славян, а также для тех, кто интересуется актуальными вопросами российской и мировой экономики, и ещё немного юмора. Александр Козинский перепробовал в своей жизни массу профессий. Много лет был простым рабочим, потом инженером-металлургом, экономистом-аналитиком (кандидат экономических наук, автор книг по фундаментальным вопросам экономики, работал в Администрации Челябинской области, был экономическим обозревателем ряда областных и федеральных СМИ). Серьёзно занимался социологическими опросами в составе челябинского социаологического центра "Рейтинг" под руководством профессора Беспечанского. Воглавлял областной избирательный штаб генерала Лебедя. В настоящее время находится на покое, имея досуг свободно писать о том, о чём раньше мог говорить лишь в кругу друзей.
 Категории
 Обо мне
 Доисторическая история славян
 Актуальная история
 Романы об Атлантиде
 Экономика
 Побасенки и стихи
 Популярные статьи
 Балтийские венеды – предки вятичей (продолжение)
 "Баварский Географ" с точки зрения славянина (начало)
 О происхождении названия Русь. Полянская Русь. Арсания и Остров русов.
 Загадки происхождения румын и молдаван (продолжение 1)
 Краткие замечания
 Хорутане-карантанцы, карны и карийцы. Часть 2 (окончание)
 Приложение к статье "Топонимические следы руссов-славян в Рослагене"
 Адриатические венеты и другие славяноязычные племена Италии
 Екатерина I: Марта Скавронская или Катарина Рабе
 О происхождении саксов (начало)
 Новое на сайте
 Так как же все-таки пал Кенигсберг? (По следам мемуаров Отто фон Ляша).
 Новые мысли о подвиге Александра Невского
 Клавдий Птолемей. «Германия Магна». V часть.
 Клавдий Птолемей. «Германия Магна». IV часть.
 Клавдий Птолемей. «Германия Магна». III часть.
 Клавдий Птолемей. «Германия Магна». II часть.
 Клавдий Птолемей. «Германия Магна». I часть.
 Доисторическая история чешского серебра
 Славянизация Польши (окончание)
 Славянизация Польши
 Архив сайта
 Май 2017
 Апрель 2017
 Март 2017
 Февраль 2017
 Январь 2017
 Декабрь 2016
 Ноябрь 2016
 Октябрь 2016
 Сентябрь 2016
 Июль 2016
 Июнь 2016
 Март 2016
Александр Козинский  ©  2014-2016