Содержание главы. О происхождении и нравственном облике Тюра. Неожиданно для Локи один берет в жены его тёщу. Планы Одина. Переезд на озеро Лаль-Шева.
О том, что воспитанием сыновей Локи займется Тюр, было условлено заранее. Тюр не был таким же силачом, как Тор, но среди асов считался одним из самых искусных воинов, одинаково хорошо владеющим копьем, дротиком, луком и каменным молотом-топором. Умело обращался он в бою и с ножом, а если надо, способен был обороняться и нападать с голыми руками. Некоторые в шутку величали его богом войны. Его имя действительно было похоже на имя бога Тира-Тиваца, того самого, что сидел на вершине горы Тирича-Меру. Но своим именем Тюр был обязан тому, что Один всегда поручал ему охрану малого входа в лагерь асов (двери), в то время как Тор отвечал за ворота (главный вход). [Tür – дверь; Tor - ворота]. Настоящее имя Тюра было Сиу (Сьяу), что значило Зоркий. Коварства Тюр-Сиу не любил никакого, даже на войне. В отличие от Тора он никогда не унижал себя нападениями из засад или истреблением женщин. Тем не менее, он был очень дружен с Тором, что всех удивляло. Они часто ходили парой. Вследствие этого Лока, который взял за правило язвить по каждому поводу, притворившись пьяным, под видом дружеской шутки как-то назвал его Сив, намекая, что Тюр иногда заменяет Тору жену. Это вызвало бешеный смех присутствующих. Но Тюр ответил ему с достоинством, показывая, что готов смыть оскорбление кровью: - «Муж неразумный на сборище людном молчал бы уж лучше; не распознать в человеке невежу, коль он не болтлив. Доволен глумливый, коль, гостя обидев, удрать ухитрился; насмешник такой не знает, что нажил гневных врагов». Лока, однако, тогда не захотел доводить дело до поединка, и сказал примирительно, делая вид, что просто оговорился: - «Люди друзьями слывут, но порой на пиру пустят друг в дружку колкое слово подчас и без умысла. Меньше от пива пользы бывает, чем думают многие; чем больше ты пьешь, тем меньше покорен твой разум тебе». Благоразумный Тюр счел, что этого достаточно для извинения. Ведь пьяный Лока и в самом деле мог оговориться.
Но и в самом деле, Тюра и Тора свело вместе не только то, что у них был общий отец. Детей у Одина было много. И не только родных, но и приемных. Среди его родных детей было немало полукровок, а среди приемных были и полные инородцы. Но он относился ко всем на удивление одинаково: был в меру добр, в меру строг и в меру насмешлив. Дети, как правило, отвечали Одину взаимностью, но между собой были дружны далеко не всегда. Помня, что сам он, великий вождь асов, ас только наполовину, Один никогда открыто не поощрял каких-то явных проявлений высокомерия со стороны асов по отношению к ванам, эрана, индам или турсам. И все же он исповедовал сам и внушал другим идею исключительности асов, их превосходства над всеми. Он признавал, что и среди других народов могут появляться достойные люди, настоящие герои и мудрецы. Однако из этого у него следовало лишь то, что таких людей необходимо привлекать на свою сторону – «делать асами», а если этого не удается, то уничтожать. Тор тоже придерживался этой идеологии, но меру в ее воплощении, в отличие от Одина, знал плохо. Превосходство асов он считал прирожденным, принадлежащим им по праву крови, текущей в их жилах. Упреки в том, что его родная бабка Бестла была турсеной, в юности он парировал тем, что его дед Борр взял ее в жены еще до полного покорения этого племени, так что она не могла считаться рабыней. Но став взрослее, он счел этого недостаточным и придумал целую теорию о том, что женщины вообще не имеют национальности, что для сына имеет значение только кровь его отца. Эту теорию он проповедовал среди своих друзей. И на этой почве Тюр с ним и сошелся. Мать Тюра была турсеной по имени Роха (Красная). Асы звали ее Хрод [от древнескандинавского hrauð (рыжая)]. У нее были ржаные волосы и брови. (У турсов, которые в отличие от других индов не смешивались с темнокожими балохами, блондины встречались так же часто, как и у асов). Один завладел ею, привел в лагерь асов, но вскоре после рождения сына оставил, увлеченный новыми предметами своего женолюбия. Тюра он все же у матери забрал и отдал в обучение одному старому славному воину по имени Ирмин, у которого не было своих сыновей. Именно ему Тюр был обязан своим воинским искусством. Хрод долго прозябала в одиночестве, живя в лагере асов со своей матерью. Лишь недавно Один позволил ей выйти замуж за турса Хюмира, который временно проживал в кринге асов. И Тюр был этим недоволен. Больше всего он, однако, сердился за это не на Одина и не на мать, а на свою бабку, которая сводничала в этом унижающем его Тюра достоинство браке.
Проходя обучение у Ирмина, Тюр научился не только хорошо владеть оружием, но и успешно учить этому искусству других. У него всегда было несколько малолетних учеников, с которыми он обращался мягко, без крика и тычков. Но эти ребята на племенном молодежном смотру всегда оказывались лучше других. Это знали все. Знал это и Лока. Поэтому он ничуть не усомнился, отдавая своих сыновей под опеку Тюра.
Настало лето. Один и Лока ушли в задуманный поход на запад. Вернулись, как и обещали к середине лета с богатой добычей. В мешках воинов бренчало множество ценных с точки зрения того времени предметов – ножей, наконечников копий и стрел. Но больше всего было разных украшений для мужчин и женщин. Забирали с собой асы и красивые меха, а также сделанную из них праздничную одежду. Самые лучшие вещи Один предлагал Локе преподнести его невесте и ее матери в качестве свадебных подарков, причем преподнесение подарков Сакке как сват брал на себя.
И вот они – Лока и Сёккун - стоят перед жертвенником, сложенным, как велит обычай, из случайно собранных камней. (Чем выше из них получается жертвенник, тем большее в том усматривается благоволение богов). На жертвеннике недавно жгли сало дикой свиньи (жертва богу домашнего очага, богу-предку), но чад уже разошелся. Теперь на нем горит небольшой ритуальный костерок из веток душистого дерева, какой зажигают только на свадебной церемонии. Рядом с невестой стоит ее мать Сакка, рядом с женихом его старший побратим Один, заменяющий отца. Настает пора принесения брачных клятв. Лока готов начать, он заранее продумал, что скажет, и заучил слова. Это прекрасные слова о любви и верности. И ему кажется, что он на самом деле готов соблюдать эти обеты. Ему очень нравится Сёккун. Можно сказать, что он в нее по-настоящему влюблен. После дружеского расставания с Ангар-Бади он свободен. Сакка? Но, может быть, ему не нужно будет спать с ней тоже? Ведь мать любит дочь, а потом появятся любимые внуки, и этого, наверно, будет достаточно для того, чтобы великая знахарка всегда была на его стороне. А скоро и Сёккун, может быть, догонит мать в знаниях, а то и превзойдет ее? И они всегда будут вместе – Великий Вождь и Великая Целительница. Хорошо бы еще научиться у Сакки самому заманивать стада. Кто сможет тогда сравниться с ним в могуществе и власти? Но что-то неспокойно у него на душе. Наверно, это потому, что церемония проходит в том самом зале, в котором всего восемь месяцев назад был убит отец его невесты его дядя Мимар-Йима. Да, не он сам пролил кровь родича, но тот был убит с его помощью. И вот он женится на дочери убитого им отца. Хорошо ли это? Лока пытается себя убедить в том, что брать в жены дочерей убитых врагов или их вдов это давний обычай. Асы часто добывают себе жен подобным образом. У них понятия «жениться» и «воевать» и выражаются-то одним и тем же словом kriegen [так это звучит по-немецки, но и в исландском языке имеются те же самые совпадения]. Лока убеждает себя в том, что его дядя, отказав ему в руке дочери, тоже сделался его врагом. Он почти убедил себя в том, что сделал эту подлость ради любви. И все же он неспокоен. Почему? Наверно, потому, что Йима был великим человеком, любимцем богов. Кто знает, не стал ли он теперь сам богом? И не отомстит ли он за свою смерть коварному племяннику? Нет, этот страх тоже нужно отбросить. Если боги допустили смерть своего любимца, значит, они отвернулись от него. Теперь их любимцем стал он – Лока! Ему улыбается удача! И Лока, наконец, произносит формулу клятвы любви и верности своей Сёккун. Теперь он радостно слушает ответную клятву своей возлюбленной: - Перед всеми высокими богами-дэвами, особенно, перед богиней счастья, любви и плодородия Ардвисурой Анахитой и ее дочерью Харахватой, обещаю своему жениху - почти мужу – свою любовь и верность до конца моих дней. Обещаю ему, если то дозволят боги, родить ему много детей, а затем, если буду жива, воспитать их всех в почтении к отцу. Я буду с ним и в радости и в горе, будь он богат или беден, здоров или болен. В голод я добуду для него пищу, в болезни – лекарство, в скорби дам ему утешение. Да помогут мне дэвы. - Теперь вы должны поцеловаться! - услышал Лока веселый голос Одина. – Так, хорошо! А теперь отойдите немного от жертвенника назад. Продолжим церемонию, Сакка! Пораженный до глубины души Лока видел, как Один и Сакка выходят к жертвеннику, на то самое место, где только что стояли он и Сёккун, и тоже начинают приносить брачные обеты. Один берет Сакку в жены! Теперь конец планам Локи стать первым в их с Одином дружбе-партнерстве! Главным опять и во всем остается вождь асов! - Правда, это замечательно! – шепчет ему на ухо Сёккун. – Твой друг и побратим будет мужем моей любимой мамы. Мы все будем одной дружной семьей! - Ты знала об этом и молчала? – спросил Лока, стараясь справиться со своим возмущением. - Да, мы хотели сделать тебе приятную неожиданность, милый, - ласково промурлыкала юная новобрачная. - А твоя мать знает, сколько у Одина наложниц? - Знает. Но это ведь не препятствие. У моего папы тоже были и жены и наложницы. Да и ты в этом отношении не был безгрешен, не правда ли, милый? Кстати, я знаю, что ради меня ты расстался с этой женщиной…, жрицей…, у нее еще такое неприличное и неприятное имя. Мне твой друг Один об этом подробно всё рассказал. Я ему очень благодарна за это. Твой поступок доказывает, как сильно ты меня любишь. Ведь это была очень давняя связь, не правда ли, милый? У тебя от нее были дети? Очень хорошо, что ты забрал их у нее… из этого места. Мы не почитаем эту богиню смерти и… распутства. У нас есть свой хороший и добрый бог загробного мира. А твоим сыновьям я буду лучшей матерью, чем та. Лока рассеянно слушал щебетание юной жены. Он уже успокоился. В конце концов, они с Одином и в самом деле друзья и побратимы. Наверно, и в самом деле лучше, что Сакка вышла за него, если он, Лока, решил блюсти верность жене. В противном случае Сакка могла бы выйти еще за кого-нибудь. Такая баба одна долго не останется. Всякий был бы рад прибрать ее к рукам и за ее внешность и за ее познания, власть и богатство.
На свадебном пиру, после того как обе новобрачные удалились в свои покои готовиться к первой брачной ночи, Один и Локи нашли возможность побеседовать с глазу на глаз и выяснить свои отношения. - Ты на меня не сердишься, брат? – начал Один. - С чего ты взял? За что? – Лока сделал вид, что не понимает. - Ну, что не предупредил тебя, брат. - Хм, ты мне теперь еще и тесть, то есть вроде отца. - Точно. Вот за это и прошу прощения. Непрошеный папаша твой я теперь, понимаешь? Но знаешь, как-то все очень внезапно получилось. Я сам не ожидал, что так влюблюсь в Сакку. Как говорится: «Мужей не суди за то, что может с каждым свершится; нередко бывает мудрец безрассудным от сильной страсти». - «Никто за любовь никогда осуждать другого не должен; часто мудрец опутан любовью глупцу непонятной» - подхватил Лока, сделав ударение на слове «глупцу». – Скажи, а как тебе удалось так быстро уломать Сакку на этот брак? - Будто сам не знаешь, как это делается: «Красно говори и подарки готовь, чтобы жен соблазнять; дев красоту хваля неустанно, будь уверен в успехе». - Но она ведь знает, что ты женат, и у тебя уже есть главная жена Фригг? Ты ей пообещал место Фригги? - Вот еще! Фригг - мать моего лучшего сына Бальдра. Он сейчас правит буришками в горах Хара Березайте, а заодно и турсами из Трюмхейма - по-вашему, Вахана. Умница – весь в меня. А красавец какой! Фригга в нем прямо души не чает. Сейчас гостит у него, помогает Нанни, женке Бальдра, растить внучка Бреза - тоже замечательно красивый и толковый мальчик. У меня и на него виды большие. - Так как же…? - Я, брат Лока, не собираюсь их вместе держать в одном дому. Буду жить на два, точнее на три дома. Чтобы были не близко и не далеко. Я тебе уже говорил, что Сакку хочу поселить на озере Лаль. Это бывшие владения Шифы. Там уже сейчас Вили и Ве порядок наводят, чтобы никто пустое место не занял. Не собираюсь я снимать главный наш кринг и с озера Аталон. Место отличное, зачем его бросать? Ну, я, конечно, буду и туда захаживать и кое-кого проведывать. А главный свой дом я, знаешь, где хочу утвердить? - Даже не догадываюсь. - В Священной долине к югу от Тирич-Меру! Ты меня понимаешь зачем? - Кажется, понимаю, но продолжай. - Тот, кто живет в центре мира, тот и есть владыка земли. Мы будем, как живые боги. Нам будут подносить все, что мы захотим: летом и вяленое мясо, и пиво в мехах, и мед, и фрукты, и орехи, и оружие, и украшения, и хорошую одежду, и обувь; зимой мороженое мясо и рыбу. - Но зимой в Священную долину пройти никто не сможет, ни с юга вдоль реки, ни с севера через перевал. Там глубокие снега и лавины. Да и дышать там трудно, хоть летом, хоть зимой. - Трудно, но не невозможно. Буришки в тех краях постоянно живут. И вот, что мне говорил Бальдр. Если там поживешь в этих святых местах и дышать на такой высоте привыкнешь, то когда спустишься ниже, чувствуешь себя божественно сильным! Впрочем, ты прав. В Священной долине мы будем жить летом, а осенью будем переходить через перевал к Слиду. Там есть одна удивительная долина. По ней течет одна безымянная речка - назовем ее, ну, хоть «Сид-и-Вид» [от исландского sitt á hvað (туда-сюда)]. Она вытекает из озера, назовем его хоть Зебак [от исландского sjo bak (озеро позади)] и впадает в Слид. Вроде бы ничего необычного, но если по ней подняться от Слида до озера, увидишь, что из того же озера вытекает еще одна речка и течет совсем в другую сторону. И если пойти по этой речке, выйдешь опять на Слид чуть ниже нашего озера Аталон. Это самый короткий путь к нашему главному крингу. Здорово! На этой Сиди-Виде растут деревья и камыш – и топливо для костров и подстилка. Бабам и детишкам там будет и удобно и безопасно. Ну, будем оставлять им охрану, а сами на лыжи и сначала к крингу, а потом с отрядами в разные стороны за «подарками», и кто не захочет с нами делиться, пусть пеняет на себя! Как тебе такая интересная жизнь? - Но ты же говорил, что я буду верховным вождем ариев? - Ты и будешь их верховным вождем. А на каком, спрашивается, основании мы будем требовать подарки от индов и эрана? Мы ведь будем приходить к ним не как грабители, а как твои слуги; ну, нет, лучше как твои друзья. А к ванам мы уже сейчас ходим как друзья Ньёрда и его наследников Фрейра и Фрейи. Я так это представляю: все мы великие вожди живем вместе, дружно, мирно. Охотничьи угодья распределяем по справедливости. Законы предписываем и заставляем их без всяких отговорок выполнять. Никаких войн! Ну, разве что с черномазыми - с черными альвами или с какими-нибудь другими варварами. Но это мы асы, главным образом, берем на себя, привлекая лучших воинов из прочих народов. - Кстати, о турсах. Ты их мне вроде бы собирался передать. - И передам. Кстати, кого ты думаешь поставить управлять турсами? Считается, что сейчас ими управляет Скади, но на самом деле их в руках держит мой сын Бальдр. - Честно сказать, я еще не думал об этом. Может быть, моего брата Бюлейста? - Э! Бюлейст размазня! Из него можно веревки вить, и ты это знаешь. Недаром турсы зовут его Бюлакна (Плакса). Что если на это дело поставить твоего сына Балу? Одно имя чего стоит – Силач! Знаешь, что асы уже дали ему почетное прозвище Ормунганд? - Знаю, но ведь он еще мальчик. - Ничего. Важно, что он твой сын, твоя кровь. Приставим там к нему дядьку хорошего. - Кого же? Наверно Тюра? Так и получится, что вместо одного аса будет другой. - Ну, ты плохо думаешь о своем брате. Скажу тебе, что я бы из любви к тебе и в самом деле послал бы с Ормунгандом Тюра. Лучшего воспитателя и опекуна тебе не сыскать. К тому же он и сам наполовину турс, как и я – не забудь. Только Тюр нужен мне для других дел. И одно из них - не последнее - воспитывать твоего Зубастика-Каришу. Этот паренек далеко пойдет, если его, как следует, воспитать. Он еще только-только на лыжи встал, а его уже асы прозвали Фенрис (Клыкастый Великан). И поверь неспроста это. У нас умеют видеть, кто чего стоит еще в пеленках. Тюр сказал мне, что, заглянув ему в рот, увидел там целую вселенную. Это кеннинг, как ты понимаешь. Но что он означает, я не могу тебе сказать. Наверно, сам этого еще не понимаю. Однако у Тюра определенно есть способности провидеть будущее. А к твоему Бале я хочу приставить Хюмира. Мужик он надежный, хотя и мрачноватый. Турс древнего рода. Турсы его признают. Я выдал за него Хрод, мать Тюра. Он мне за это чертовски благодарен. Своих детей у него нет, и вряд ли уже будут. Балу твоего он будет определенно содержать, как сына и наследника. - Хорошо. Я согласен. Но как же Скади и Бальдр? - Скади всегда будет там же, где и Бальдр. Не в его доме – с Нанни она не уживется, - но где-то поблизости. Вначале она с Бальдром будет помогать Хюмиру и присматривать за ним, пока Бала совсем юнец. А потом я ее возьму к себе в дом. Бальдр будет ее у меня посещать. Мы там недалеко будем жить от его владений. Он ведь у нас вождь буришков. Это в данном случае очень для всех нас важно. Буришки-то живут около Святой долины. Они уже сейчас там много для нас всякого делают. Вот мясо для паломников заготовляют, в ледники прячут. Еще мосты строят висячие из березовых сучьев через реки. Не знаю, как это им удается. Хотел бы посмотреть. Они их через такие пропасти перебрасывают, в какие без ужаса невозможно взглянуть с края бездны даже лёжа. Думаю, со временем превратить их в асов. Они ведь родом ваны. Себя звали раньше вершики [это и в самом деле второе название буришков], то есть живущие на вершинах. Это Бальдр их переименовал в буришки (от нашего слова бур – гора), а также в честь нашего предка Бура. - Любопытно, а почему вы асы своего предка зовете Бур. Ведь, кажется, что bur, в ваших сагах, означает «сын». - Это кеннинг, брат. Бур был вроде как сыном коровы Аудумлы. Она его из камня языком вылизала. Корова та была не простая, а тоже каменная, точнее ее звали Oddu Muli (Рогатая Большая Гора). А Бур – это вроде небольшая гора. Вот и получилось, что «сын». Но нам пора кончить беседу. Видишь, прибежала девчонка, машет нам рукой. Пора, мол, идти к нашим молодым женам на брачное ложе.
К осени караван с новобрачными был уже на берегу озера Лаль, который окрестные инды уже давно называли озером Шифы. И горы к югу от озера тоже называли горами Шифы. И реку, которая текла на север в половине дня пути на запад от озера, тоже называли Шифа или Танг-Шифа (танцующий Шифа). На берегах этой реки он часто выплясывал свой притягательный для быков танец Тандара. Один же распорядился называть озеро Сёкквабак (Уголок Сёкквы). Сёкква [от исландского Sökkva (погружаться)] – так он стал называть Сакку. Это означало, что он в нее погружается в прямом и переносном смысле. Но Сакке этот кеннинг не понравился. Было слишком похоже на имя ее дочери. Тогда Один стал звать ее просто «моя Сага» (Поэма). Против этого Сакка уже не возражала. Но вскоре и имя ее Сёккун асы тоже немного подправили и стали звать Сигюн. Так что мать и дочь опять имели сходные имена. А озеро так и осталось в памяти у асов как Сёкквабакки (Погружающийся берег), потому что на их памяти вода в озере год от года поднималась. [Через века скальды переделали название этого места в Сёкквабекк (Погруженная скамья), что было бы бессмысленно, если бы не легенда о том, что дом богини Саги находился под водой: «Плещут над ним холодные волны; там Один и Сага пьют каждый день из чаш златокованых». Разумеется, пьют они, сидя на скамьях. Отсюда и «Погруженная скамья». Воистину не было предела изобретательности и догадливости исландских скальдов!].
Сакка удачно завлекла в пропасть-ловушку коровье стадо примерно в 300 голов. Кроме того, асы там убили некоторое количество яков, которых увидели впервые. Их поразило, насколько яки были агрессивнее зубров-бизонов. Самцы-яки не бежали от них, а сами бросались в атаку. Были раненые и даже убитые охотники. [Почему-то асы решили, что яки это не быки, а огромные козлы. И, возможно, потому что местные жители называли это животное gjag, что отчасти походило на скандинавское (датское) ged (козел). В одном из норвежских синонимов слова «козёл» - bukk (vukk, ukk) – возможно, также сохранилась память о гигантских козлах-яках, которых бог Тор, по легенде, запрягал в свою повозку. Эти козлы Тора звались Тангниостр (Скрипящий зубами) и Тангриснир (Скрежещущий зубами) и издавали, видимо, какие-то странные звуки, каких не услышишь ни от козлов, ни от быков. Но известно, что яки тоже издают странные звуки, которые слышавшими их определяются как хрюканье. Не правда ли, хрюканье, действительно, похоже на скрежетание?]. Когда выпал снег, Один и Лока отправились навестить кринг. Сопровождавшие их воины-асы и слуги-турсы тянули за собой вереницу санок, нагруженных избытками мороженного мяса. В кринге их встретили с восторгом, потому что из-за отсутствия Одина и его братьев, а также из-за нераспорядительности и слабого авторитета Тора мяса и рыбы на зиму было заготовлено явно недостаточно. Впрочем, говорили, что Тор намеренно сделал столь бедные запасы, чтобы асы охотнее отправились бы в походы за «подарками» к соседним племенам. Наверно, эту байку в народ пустил сам Тор, чтобы оправдаться перед обществом асов и своим отцом. На самом деле асы и без этого понуждения готовы были встать на лыжи и взять в руки копья. Уловив общее настроение, Один быстро сформировал несколько лыжных отрядов. Во главе одного из них встал сам. Звал с собой и Локу, которого все чаще именовали теперь Локи. Но Лока отказался, сославшись на то, что его жена еще не освоилась среди асов и к тому же беременна. На самом деле ему вдруг показалось не совсем пристойным для великого вождя ариев идти вместе с инородцами грабить соплеменников. Один понял истинный мотив отказа Локи от похода, но вида не подал. Учитывая настроение своего партнера, в котором он продолжал нуждаться, Один созвал перед общим выступлением в поход тинг (собрание) воинов, на котором сделал им внушение, чтобы они не задирали зря тех, кто не хочет драться; и чтобы у тех, кто готов добровольно поделиться не брали больше, чем нужно им самим для продолжения похода. Еды в кринге сейчас достаточно, и нужно лишь показать себя племенам и размяться. Карательные меры вплоть до полного истребления следует применять только к тем, кто не захочет делать «подарки» и не признает Локу своим великим вождем. Лока выслушал речь побратима с видимым удовлетворением. Но своего решения остаться не изменил. Еще прошлой зимой, когда он обходил племена с Одином, оповещая об убийстве Йимы и наказании Шифы, ему вдруг стало ясно, что вождь не должен начинать правление с угроз и поборов. Пусть уж лучше его люди придут к нему позже с жалобами на его «слуг» асов. Тогда он сможет пообещать, что уймет слишком ретивых сборщиков дани. Судя по тому, о чем говорил Один, это будет не так уж невозможно.
Пред уходом Один поговорил с Тюром. Предложил ему поменьше уделять внимания Ормунганду и побольше Фенрису. - Из Балы аса делать не будем. Я его отправляю весной с Хюмиром и твоей матерью к Восточному морю турсов. А вот второй может стать полностью нашим. Для этого я, собственно, и разлучаю его с братом. Ты должен стать для Фенриса и старшим братом и отцом. Ты должен стать для него ближе, чем Локи. - Я понял, отец, - ответил Тюр, и Одину почудилась в его голосе какая-то затаенная печаль.
Этот сайт предназначен для тех, кто увлекается загадками истории и в первую очередь истории славян, а также для тех, кто интересуется актуальными вопросами российской и мировой экономики, и ещё немного юмора. Александр Козинский перепробовал в своей жизни массу профессий. Много лет был простым рабочим, потом инженером-металлургом, экономистом-аналитиком (кандидат экономических наук, автор книг по фундаментальным вопросам экономики, работал в Администрации Челябинской области, был экономическим обозревателем ряда областных и федеральных СМИ). Серьёзно занимался социологическими опросами в составе челябинского социаологического центра "Рейтинг" под руководством профессора Беспечанского. Воглавлял областной избирательный штаб генерала Лебедя.
В настоящее время находится на покое, имея досуг свободно писать о том, о чём раньше мог говорить лишь в кругу друзей.
Этот сайт предназначен для тех, кто увлекается загадками истории и в первую очередь истории славян, а также для тех, кто интересуется актуальными вопросами российской и мировой экономики, и ещё немного юмора. Александр Козинский перепробовал в своей жизни массу профессий. Много лет был простым рабочим, потом инженером-металлургом, экономистом-аналитиком (кандидат экономических наук, автор книг по фундаментальным вопросам экономики, работал в Администрации Челябинской области, был экономическим обозревателем ряда областных и федеральных СМИ). Серьёзно занимался социологическими опросами в составе челябинского социаологического центра "Рейтинг" под руководством профессора Беспечанского. Воглавлял областной избирательный штаб генерала Лебедя.
В настоящее время находится на покое, имея досуг свободно писать о том, о чём раньше мог говорить лишь в кругу друзей.